Родился в 75 году в Нью-Йорке. Послевоенное поколение, которое проживало каждый день, как последний. Свободная любовь, свободные отношения. Брук весьма относительно знала, кто отец ее ребенка. Впоследствии, много лет спустя, она назвала 3 имени, на его, Джеймса, выбор: Стивен Блеквуд, ныне врач, проживающий в Лос-Анжелесе, который быстро и, главное, бесплатно сделал днк-тест, доказывающий, что в 70-х еще как-то помнили о контрацептивах; Роберт Лойс, место работы и проживания неизвестно, с 1986 числится пропавшим без вести; Марк Брукс, который довольно быстро завязал со своим разгульным прошлым, в частности, и с наркотиками, сомнительно, что без чьей-то помощи, на настоящее время числившийся как успешный архитектор, который, согласно контракту, должен проектировать какой-то мост в Кардиффе.
Однако выяснить собственные корни Джеймсу удалось далеко не сразу. Этому предстояло поистине безоблачное детство. Сначала у бабушки, потом, после ее смерти в 1976 году, у подруг матери: Джени, Мелори, Крис и Молли. Последнюю он запомнил наиболее отчетливо, потому что она продолжала приходить даже тогда, когда Брук признали официально вылечившейся от зависимости. Молли стала крестной матерью для Дэни, которой на тот момент было чуть больше года. Джим так и не смог понять, почему у той до 50 лет так и не было собственной семьи и собственных детей. Кстати, с отцом Дэни у Брук тоже "как-то не сложилось", Джеймс его даже не запомнил.
Потом была школа. Собственная маленькая борьба за место под солнцем. Удачи и поражения. Драки и звание лучшего ученика школы за 3 класс. Несмотря на все, Джеймсу жаль было покидать стены, ставшие далеко не родными, но привычными за эти годы.
В 18 кажется, что все дороги открыты, что ты можешь поставить на колени весь мир. Однако эйфория подросткового максимализма для Джима быстро закончилась. Ровно в тот момент, когда он нашел Брук без признаков жизни, как раз тогда, когда он понял, что несет полную ответственность за сестру. Гордость, доставшаяся ему в наследство то ли от Дженни, то ли от Крис, не позволяла принять от Стивена помощь, которую тот предлагал исключительно из-за желания успокоить собственную совесть. Правда, не совсем понятно по какой причине та его так совесть. Правда, не совсем понятно по какой причине та его так беспокоила. Впрочем, тогда Джим решил не лезть в прошлое.
Просто потому что не было сил. Университет, который он категорически отказывался бросать, как бы Брук в прошлом не настаивала, что это совершенно не мужская профессия, и обязанность содержать семью. В смысле младшую сестру, которая только-только стала старшеклассницей. Казалось бы, еще немного. Нужно только потерпеть.
Хотя «терпеть» пришлось тоже недолго. Через 2 месяца Дэни и Молли, которая в свои 57 по непонятным для Джона причинам старалась помочь его семье, погибли в автокатастрофе. Официальная причина: мисс Райс не справилась с управлением. Именно тогда Джим снова почувствовал ЭТО. Впервые подобное чувство возникло на похоронах матери. Теперь сейчас. Но только тогда удалось идентифицировать собственные ощущения.
Радость.
Эйфория.
Потому что теперь он по-настоящему свободен. Чуть позже пришло чувство ужаса.
Не от смерти близких. Просто потому, что он чудовище. Не должен был чувствовать то, что чувствовал. Не должен был показывать тех эмоций, которых не было, но которых от него так ждали. Не должен был строить планов на жизнь, пока тела еще не остыли.
Не должен был. Но делал.
В 98 закончил университет. С мечтами о блистательной писательской карьере и, как ему казалось, багажом писательского опыта. Все мальчишеские иллюзии быстро разбились о первого же редактора. Сыро. Незакончено. Неинтересно.
За 10 лет Джеймс успел испробовать себя в множестве различных профессий: связанных с его образованием, и не очень.
В 32 он снова вспомнил о своем отце. Точнее, о двух оставшихся претендентах на его роль.
Через полтора года ему наконец-то удалось навести хоть какие-то справки о Роберте Лойсе.
Через 8 месяцев, все еще сохраняя призрачную надежду узнать собственных корнях, он отправился в Кардифф.
Возможно, наступило время осознать собственное призвание. После так и не опубликованного «Зова мертвых».
Теперь, главное, решить: абсолютное отсутствие Марка Брукса в местных официальных записях и в воспоминаниях жителях города – всего лишь ошибка, или за этим что-то стоит?
Единственное, что от него осталось, точнее, единственное, что удалось найти Джеймсу – старая записанная книжка, имеющая потенциал стать настоящим сокровищем, не будь она девственно пуста.
Предпочитает ничего не скрывать от себя, главное правило, которое он руководствуется: «пока ты не признаешь, кто ты есть, ты будешь ничем». Он прекрасно знает свои слабости и пороки. И нет, не культивирует их и не возносит в абсолют, но и не пытается подавить всеми возможными способами. Частично контролирует, частично позволяет прорываться наружу.
Еще в раннем возрасте, спасибо «учителям», осознал, что идеалов не существует. Нет разделения на плохих и хороших. Это всего лишь условности. Смотря с какой стороны посмотреть, смотря при каких обстоятельствах.
Со временем это перешло в убеждение, что можно все. Если только правильно мотивировать. Суд благосклонно смотрел на мать, задушившую собственного ребенка, потому что у нее послеродовой синдром, на вора, если он делал это из благих побуждений.
Закон легко обмануть или обойти, если знать как. Вся проблема заключалась в том, что Джеймс боялся. Того, что его вычислят. Того, что наказание неминуемо. Несмотря ни на что. По крайней мере, именно на этом и работала система. Он прекрасно это сознавал, но идти в одиночку опасался.
В конце концов он предпочел роль писателя. Единственная условно законная возможность идти прямо против общественных устоев.
Его первый роман вышел под серией с каким-то слишком пафосным названием, которое четко закрепилось в сознании читателей как легкое чтиво.
Сравнительный успех, деньги и абсолютная тишина со стороны критиков.
К этому Джим был не готов. Полное отрицание значило хотя бы, что его роман прочитали, нашли, за что зацепиться. Полное молчание говорило лишь о полной бесполезности. На помощь пришла давняя, так и не выясненная родословная. Шеридану понадобилось несколько лет, чтобы собрать информацию о Лойсе. Еще полгода, чтобы пережить полный провал своего второго романа. Брукс на данный момент – единственный выход из депрессии и осознания собственной ничтожности. Он правда пытался. Старался. Почувствовать хоть что-то еще на похоронах Молли и Дэни, кроме освобождения. Пара десятков людей, которые приносили ему свои соболезнования и говорили, как они любили усопших, и которым Джеймс искренне желал последовать за теми, кого они якобы так любили.
Он помнил, что любил их, потому что так было положено. Он носил по ним траур, потому что так было положено.
Но категорически не понимал, почему он не чувствовал того, что положено. Почему ему было настолько все равно.
И если сначала это можно было бы списать на аффект. Индивидуальное принятие горя, то по происшествии года, двух, четырех, семи лет это уже не срабатывало.
Хотя когда-то он верил, что может изменить этот мир. Сейчас же ему перманентно все равно. Абсолютно на все. Если бы он был поклонником буддизма, можно было бы сказать, что он достиг просветления. Его не волновали не только события, происходящие в о внешнем мире, ему было абсолютно все равно на то, что происходит с его жизнью.
Брукс - всего лишь средство развеять скуку. Все его стремление узнать собственные корни завершилось еще на первом кандидате на должность родителя. |
