В затуманенном сознании, под гниющей корой головного мозга порой закрадывалась единственная разумная мысль за все время моего существования. Может быть, я выбрал не ту дорогу? Может где-то я все же оступился? Таких, как я, часто сравнивают с тупыми безмозглыми мотыльками, которых так и манит губящий все на своем пути огонь. Может, это сравнение как нельзя кстати подходит мне, особенно фразы про отсутствие мозгов (порой я задаюсь вопросом, что же я делаю на физическом факультете?).
Знаете, каждый человек когда-нибудь в своей жизни приходит к осознанию всех своих ошибок. Я не говорю, что уже все осознал, да и вряд ли это скоро произойдет. Когда тебе еще нет и 10, ты не задумываешься о том, как проживешь последующие годы, но уже начинаешь намечать планы, у которых вряд ли будет будущее. Что-то вроде «я стану премьер-министром к тридцати!» или «я решил, буду ездить на скорой и спасать жизни других». Я хотел стать тем, кто будет зарабатывать много денег, чтобы помочь матери платить за квартиру. Меня не интересовали другие дети и дружба с ними. Честно говоря, они даже вызывали раздражение, уже в начальных классах я считал себя выше других и умнее (теперь же я понимаю, как ошибался). Однако и мои одноклассники особо не хотели со мной общаться. А все из-за одной истории, когда я совершенно случайно забрал новенький телефон одного жирдяя. Но если честно, не знаю, что подвигло меня на такой поступок, меня не пугало даже то, что меня могут поймать, что и произошло. После этого меня многие сторонились, а я вот не брезговал и дальше распускать свои ручонки, забирая себе то симпатичную ручку, то ластик, так, мелкие принадлежности. Мать ругала меня, когда вообще вспоминала о том, что я существую, но потом я перешел и на товары в супермаркетах. Видя, как мать загибается на двух работах, носясь с одной на другую, лишь бы прокормить меня, я уже с ранних лет начинал чувствовать ответственность, понимал, что должен буду обеспечить ее в старости, чтобы хоть как-то отблагодарить. Но до старости она так и не дожила. Повесилась. Представляете? Я-то думал, она и правда хочет вырастить меня, дать мне надежду на будущее и потом гордиться тем, что я стал хорошим человеком. Но, как я и говорил, обычно детские планы ничем не подкреплены, поэтому я и сейчас стараюсь их не строить и не питать никаких иллюзий. Иначе пришлось бы полагаться на людей, а люди предают, как и мать предала меня. Тогда мне было 13, и как раз после ее смерти объявился мой пропащий отец, который взял меня под свое крыло. Боже мой, это было так наигранно, что меня до сих пор тошнит. Эти объятия и поглаживания по голове, так и кричащие «сынок, мне так жаль, но теперь мы с тобой вместе – одна семья». Показуха, одним словом, желание выставить себя прелестным отцом. Тогда он еще не знал, что сын растет клептоманом.
Я переехал к нему в Кардифф. Он жил на окраине города со своей женой. Да, у него была жена, тощая и плоская, как доска, с сиплым и даже грубоватым, совершенно не подходящим под ее внешность голосом. Даже Меггс стала ближе мне, чем отец, хоть ее забота до сих пор убивает во мне любовь к человечеству. Даже не знаю, как описать свою дальнейшую жизнь. Это сумбур, полная каша, которую мне теперь не расхлебать. В старшей школе я узнал, что такое курить косяк. Толком никакого кайфа я не испытывал, честно говоря, но это смотрелось круто, да и к тому же, все это делали. Зато я терпеть не мог алкоголь, да и сейчас меня воротит от этого запаха. Наверное, это единственное мое достоинство. Весь остальной я – один сплошной минус. Даже Меггс говорит, что я чересчур надменный и язвительный, причем не могу контролировать свое желание сунуть в свой карман все, что плохо лежит. Все, пора вернуться к моей истории. В общем, учился я всегда довольно неплохо и всегда обожал физику, я просто балдел, когда слушал нашего учителя. Возможно, из-за него я и выбрал такую специальность. Может быть, кого-то интересует моя личная жизнь? У меня ее никогда не было, и жалеть тут не о чем. Как можно полюбить кого-то, зная, что он такой же человек, как и я сам? Поэтому я сторонился всяких чувств и увлечений. Кроме одного – любви к травке. Серьезно, это настолько вошло в привычку, что мне даже пришлось заводить различные связи и с кем-то подружиться.
На первом курсе, проходя медосмотр, я не смог удержаться, и незаметным, как мне казалось, движением сунул в карман джинсов пачку каких-то таблеток. Однако какой-то умник, тогда еще незнакомый мне, каким-то образом меня спалил; заметив недоуменный взгляд, я действительно испугался, словно меня водой окатили. Но парень отвернулся, словно ничего не было. А потом во время обеда подсел ко мне. Так в моей жизни появился Мэтт, вместе с которым мы продолжаем падать на самое дно. Сначала это было что-то легкое, вроде разных лекарственных препаратов, потом захотелось большего. Честно говоря, это я тяну его за собой в бездну, потому что быть одиноким во время своего духовного падения самое ужасное, что может быть в жизни. Я же уговорил его попробовать что-то более тяжелое, достав 100 мг метамфетамина. Ради новых ощущений пришлось устроиться на работу, отец снимал для меня маленькую квартирку (пытался загладить вину, я так полагаю). Это вся моя жизнь, состоящая из поисков дозы и удовлетворения своих низменных потребностей. Я увяз в болоте, из которого не выбраться. Меня зовут Том, мне 21, я будущий физик, настоящий наркоман и клептоман, и… вряд ли у меня вообще есть будущее. |
